Николай Воронков - Порыв ветра [СИ]
Утром снова «аристократический» завтрак, бессмысленное шатание по комнатам. Попыталась читать, но книги были на незнакомых языках (а чего другого можно было ожидать?). Картинок мало, да и те частенько больше походили на иллюстрации к сказкам, чем на что-то естественно-познавательное. Иногда отдельные куски текста походили на формулы, но что бы они значили?
Мое пребывание в особняке начало напоминать пребывание в комфортабельной тюрьме — никакого общения, никакого движения. Я даже дала себе слово — если до вечера ничего не изменится, то просто уйду отсюда. Пойду гулять по крепости, пойду на разборки с Холсом, устрою скандал с первым встречным, лишь бы не сидеть в четырёх стенах.
Ситуацию спас Мармук. Ближе к вечеру раздался осторожный стук, а затем он протиснулся в чуть приоткрытую дверь. Взглянул на меня и тут же отвел глаза. Здоровый дядька, а мнется как первоклассник.
— Ну? — немного резковато спросила я.
— Завтра отправляют на смену постов на Первом Круге. Если захочешь, то можешь поехать с нами.
Я готова была поехать куда угодно, но остатки осторожности требовали соблюсти хотя бы минимум субординации.
— Наверное, мне надо спросить об этом у Холса.
— Он сам отдал приказ об отправке нашей группы на Первый Круг. А про тебя сказал, что ехать или нет — решать тебе, он не против.
— Ну, и я не против — сразу взбодрилась я — Когда едем?
— Рано утром. Тебя разбудят.
— Кто?
— Часовой или Такнта. Они в курсе.
Только-только светало, но на плацу кроме ожидаемой нашей группы была ещё куча народа. Груженные лошади, солдаты в полном боевом облачении (во всяком случае я так поняла — у всех шлемы, доспехи, мечи, ножи, у некоторых луки). Я, в своей самодельной форме, с тоненьким кинжальчиком у пояса, рядом с ними выглядела ребёнком, собравшимся на утренник. Но усмешек не было. Смотрели внимательно, серьёзно, с пониманием. Неужели у меня такой авторитет, что они даже мою внешнюю слабость воспринимают как проявление моей силы?!
Я заявилась последней, и как только подошла к Мармуку, сразу раздались команды, все стали садиться на лошадей. Мне тоже досталась небольшая смирная лошадка, но даже на неё я смогла забраться только с помощью Мармука. Стыдоба, конечно, так позориться перед солдатами, но Мармук без всякого смущения опустился передо мной на колено, подставив руки как ступеньку. Усевшись, я покосилась по сторонам, но никто не улыбался, словно подобное было в порядке вещей.
Снова команды, ворота крепости открылись, и всадники стали вытягиваться в колонну. За стенами крепости двигались уже вполне оформившейся колонной по три всадника в ряд. Никто не разноваривал, не шумел, ехали словно на тяжелую и не очень любимую работу.
Через пару километров выехали на широкую поперечную дорогу. Вернее, на широченную, метров двести шириной, просеку, тянущуюся в обе стороны насколько хватало взгляда. Никакой растительности, кроме низенькой травки, а посредине просеки — отличная мощеная дорога метров пяти в ширину, выложенная каменными плитами. Отряд без всякой команды разделился примерно поровну. Часть поехала налево, мы — направо. Постепенно, словно разогревшись, лошади перешли на лёгкую рысь, и я с удовольствием покачивалась в седле, таращась по сторонам, хотя смотреть-то особо было не на что. Джунгли, бесконечные джунгли. Лишь изредка появлялись небольшие просветы, напоминавшие старые дороги, но мы проезжали мимо не задерживаясь.
Километров через десять добрались и до первой башни. Чисто внешне — огромная копия шахматной ладьи. Метров пятнадцати в высоту, из черных, словно отполированных каменных блоков. Странным было то, что не было заметно ни единого окна, ни входа. Странным было основание башни. В моем понимании стены должны подниматься вертикально вверх из земли, а здесь основание больше напоминало волнолом (ледолом) опоры моста — словно огромная круглая плита высотой метра два, край которой срезан под углом в сорок пять градусов. Никаких признаков ступеней и совершенно непонятно, как к этой стене подбираться. Парапет с зубцами на верху башни тоже почему-то выступал за стены чуть ли не на метр.
Всё выглядело странным. За каким чертом потребовалось ставить одинокую башню посреди этой просеки?! Стояла бы она у узкого прохода в горах, у речной переправы, было бы понятно, но здесь?
Когда до башни осталось метров пятьдесят, отряд остановился, и вперед выдвинулся один из солдат. Остановился, поднял правую руку, словно в приветствии, и сверху сразу раздалось:
— Пароль?
— Айценхоль! Отзыв?
— Бурмиль!
Солдат повернулся и бросил:
— Всё нормально!
К нему подъехало ещё пятеро, а колонна, не задерживаясь, двинулась дальше.
Я невольно спросила Мармука:
— А чего они так орали? Ведь теперь пароль знают все?
Мармук покосился на меня.
— Пароль одноразовый. Для каждой башни и каждой смены он свой.
— А зачем он вообще нужен? Солдат немного и все друг друга знают.
— Таков порядок. Может набрали новеньких, может случилось что-то — на каждый случай свой пароль. Да и видно только тех, кто снаружи, а вот кто сидит внутри — ещё неизвестно. Лучше уж выучить десяток паролей — так будет спокойнее всем.
Ещё десять километров и очередная башня, как две капли воды похожая на первую. Обмен паролями, и снова вперед. Ближе к обеду, добрались до третьей. На этот раз вперёд вышел Мармук. Обмен паролями, и заметно уменьшившаяся колонна ушла дальше, оставив нашу группу.
Некоторое время стояла тишина, затем вдруг из-за парапета выдвинулась стрела деревянного крана, и вниз плавно опустилась веревка с крюком. Между зубцами высунулась голова.
— Загружайтесь!
Лошадям спутали ноги, чтобы они не убежали, а все сумки и мешки, которые мы привезли, поочерёдно цепляли к крюку, и они быстренько перекочевали наверх. Я думала, что и нас поднимут наверх краном, но нам просто сбросили веревочную лестницу с деревянными перекладинами. Смотреть, как мужики болтались на раскачивающейся лестнице, было немного страшновато, но я вовремя вспомнила, что циркачи обычно забираются по таким лестницам «сбоку». Может из-за этого, а может из-за моего небольшого веса, но лестница почти не шелохнулась, пока по ней забиралась я.
Наверху нас ожидала шестерка немного настороженных мужчин. Тоже в полном боевом облачении, но более помятые, уставшие, что ли. Никаких улыбок. Один, разглядев меня, немного удивлённо протянул.
— У нас что, теперь и баб на посты отправляют? Хорошо устроились.
Мармук негромко ответил:
